(сообщение на слушаниях
Общественной Палаты РФ 1 декабря 2011 года)
Уважаемые коллеги! Недавно я прочитал стенограмму «круглого стола» на тему «Право на бюджет: качество платного приёма в вузы» от 26 октября 2011 года, где Я. И. Кузьминов выразился в том роде, что «негосударственные вузы находятся на грани вымирания». Примерно в таком же духе рассуждал и В. А. Зернов.
Если согласиться с такой точкой зрения, то наше сегодняшнее собрание выглядит более, чем странно: каких новаций можно ждать от умирающего? Обречённый думает либо о том, как протянуть ещё день-другой, либо мóлит бога о скором конце.
Что делать?
Первое – очистить образовательное поле от вузов-сорняков.
Давайте оценим ситуацию как экстремальную, грозящую катастрофой, которой, однако, можно избежать, если сами негосударственные вузы и власть предпримут некоторые уже давно очевидные экстраординарные меры, которые не уберегут все ныне существующие 452 негосударственных вуза, но в этом, на мой взгляд, нет никакой нужды. Сокращение (я употребляю это слово вместо слова «вымирание») числа негосударственных (равно как и части государственных) вузов под воздействием такого необоримого объективного фактора, как «демографическая яма», неизбежно, более того – необходимо. Эти (повторяю – экстраординарные) меры должны быть направлены на то, чтобы стадию затяжного 10-15 летнего кризиса прошли и сохранились порядка ста (может, больше, а может и меньше) вузов, которые уже вполне доказали свою жизнеспособность, полезность для общества и государства.
Вряд ли надо кого-то убеждать в том, что в лихие 90-е годы негосударственные вузы создавали не только суперпрофессионалы, которым стало нечем дышать в госвузах, люди с предпринимательской жилкой, но также разного рода авантюристы и жулики, которые увидели в образовании неплохую кормушку. Допускать их до воспитания и обучения было нельзя. Но Министерство образования выдавало им лицензии, они успешно проходили аттестации и аккредитации. Как и почему – другой вопрос. Был период, когда в России существовало 540 негосударственных вузов. Именно халтурщики и имитаторы создали общий негативный образ негосударственного вуза. Именно такие вузы-сорняки должны исчезнуть с образовательного поля.
Сегодня, когда российское образование, в т. ч. негосударственные вузы, оказались действительно в экстремальной, критической точке развития, в ситуации выбора, когда не делать выбора нельзя, но успех возможен только в том случае, если этот выбор будет верным.
Прежде всего, давайте прекратим в обществе и СМИ то и дело возникающую истерию по отношению к негосударственным вузам, в которую временами стали включаться даже Президент и Премьер-министр, не говоря уж о Министре Минобрнауки. Давайте видеть и хорошее.
Настало время со всей остротой поставить перед Правительством вопрос о самых серьёзных мерах, которые обязано принять государство в отношении тех негосударственных вузов, которые достаточно сильны и, я думаю, могут, хоть и с трудом, с некоторыми потерями самостоятельно пройти полосу затяжного кризиса. Но если власти строят действительно свободное, демократическое, гражданское общество, то надо понять, наконец, что в интересах общества и государства поддержать сильные негосударственные вузы, сделать так, чтобы в эти гибельные времена они не просто выживали, а – вопреки всем обстоятельствам – развивались. «Выживание через развитие» – вот формула успеха в наши дни. Вот от таких, развивающихся, а не «умирающих» вузов, можно ожидать инноваций.
Давайте, наконец, говорить о самой серьёзной финансовой поддержке негосударственных вузов со стороны государства.
Первый шаг (хотя лучше сказать, символический шажок) в этом направлении сделан: принят закон о допуске негосударственных вузов к конкурсу на бюджетные места. Ну что такое 4,5 тысячи бюджетных мест даже на 40 вузов, о которых почему-то говорят в прессе, если в десятках негосударственных вузов обучается от 5 до 10 и более тысяч студентов? Это сто человек на вуз. Капля в море.
Негосударственные вузы необходимо освободить от всех видов налогов – буквально от всех. По-крайней мере, лет на пятнадцать. По этому поводу надо принять специальный закон. Стыдно огромной и богатой стране экономить на государственном образовании, но тем более – пополнять казну за счёт негосударственных некоммерческих учебных заведений. Например, наш вуз при 8 тысячах обучающихся отдаёт в казну государства более 141 миллиона рублей! Несправедливо брать налог с граждан по сути дела дважды. Ведь люди несут в наши вузы деньги, которые они заработали, с которых уже заплатили налог. Надо предоставить негосударственным вузам в бессрочное и безвозмездное пользование земельные участки для строительства зданий и сооружений.
Да, у многих, даже крепких вузов дела идут хуже, чем прежде. В нашем университете – тоже. В этом (как в прошлом) учебном году мы приняли на 1-й курс высшего образования более 800 человек. Это вдвое меньше, чем 3-4 года назад. Плюс 252 человека приняты в колледж, 265 человек – в аспирантуру и докторантуру, работу которых обеспечивают 6 диссертационных советов. То есть на 1-м курсе обучается более 1 300 человек. 80 человек с начала учебного года перешли к нам из других вузов, в т. ч. 65 человек – из государственных. Всего в МосГУ сейчас обучается около 8 тысяч человек, из них 5 200 – студенты ВПО.
Баллы ЕГЭ в полтора-два раза выше установленного Рособрнадзором «минимума», который приравнен к «тройке» традиционной пятибалльной системы. По пяти направлениям средние оценки около 200 баллов, т. е. ближе к «отлично». Средняя оценка по 29 направлениям по университету 165,2 балла – это чистая «четвёрка» .
На мой взгляд, нужна целевая государственная программа по поддержке (финансовой, прежде всего) негосударственных вузов. В критический момент становления и развития они (как малый бизнес, различные социальные и культурные структуры) вправе рассчитывать на поддержку со стороны государства, которое не должно стоять в стороне от процесса создания гражданского общества, важнейшим звеном которого являются негосударственные организации.
Давайте предпримем меры, чтобы ректоры негосударственных вузов встретились с Президентом или Премьером РФ. Ведь с ректорами госвузов они встречаются, обсуждают проблемы гособразования. Я однажды добился, чтобы меня включили в двадцатку ректоров т. н. «ведущих» вузов на встречу с бывшим тогда премьером РФ М. Фрадковым и выступил на ней. Не всё в моей речи понравилось премьеру, а особенно ректорам госвузов. Но в заключительном слове премьер-министр сказал: «Я понял, что не всё так просто, как мне говорят… Давайте через пол годика вернёмся к вопросам, о которых говорил ректор Ильинский…» Не вернулись. Будем ждать? Или что-то предпримем сами?
В своём выступлении сегодня Я. И. Кузьминов проговорился: «Мы обсуждали вопрос, что делать с негосударственными вузами… Или ничего не делать…» Где и когда обсуждали? Кто? С кем? Что решили? Почему без нашего участия, почему мы узнаём об этом случайно?
В рекомендациях Общественной палаты, проект которых нам раздали, предлагается создать в Минобрнауке группу, которая будет заниматься «развитием негосударственных» вузов. Это абсурдная идея. Негосударственное образование нельзя «создать» и «развивать», оно создаётся и саморазвивается, оно возникает само по себе, оно самоуправляемо. Да, в рамках закона, как и государственное образование. Но не по чиновничьим распоряжениям.
Считаю, что эти и подобные предложения, которые, надеюсь, ещё прозвучат, надо включить в рекомендации, которые мы собираемся принимать, если разговор об инновациях затеян всерьёз, а не ободряющая беседа у постели умирающего.
Почему такие меры не были приняты прежде?
Первая причина – это неправильное, упрощённое представление о месте и роли образования в жизни общества. Между тем, это первый и основной философско-методологический вопрос, от ответа на который зависит отношение общества и власти к образованию вообще, к его модернизации и развитию. Дело в том, что многие считают, будто образование является отражением и следствием социально-экономической и политической жизни. Другие (и тоже многие) видят образование первопричиной, ведущим фактором перемен и развития. Это два диаметрально-противоположных взгляда, которые на практике ведут к тому, что одни говорят: «Вот поднимем экономику, тогда возьмёмся за образование», с другой стороны слышится совсем иное: «Экономить на образовании нельзя даже в самой бедственной финансовой ситуации. Будет хорошее образование – будут хорошо образованные, добродетельные люди и специалисты, вот тогда возникнут и хорошая экономика, и хорошее общество».
Однако это тот самый случай, когда истина не принадлежит ни одной из сторон, а лежит посредине: ибо образование – это не только социальный институт, род деятельности, социальная ценность, но и реальный исторический процесс, вплетённый в реальную социально-экономическую и политическую ситуацию, которая и определяет выбор стратегии развития образования.
Сегодня побеждает точка зрения тех, кто считает, что денег на образование у государства нет, что их надо взять у населения, но независимо от этого образование должно служить наибольшей эффективности в достижении государственных целей.
Если б не знать, сколько денег разворовывается, что за годы «реформ» в оффшоры переведено около 15 триллионов рублей, что равно 10 бюджетам государства; что только за 10 месяцев этого года из России «убежали» 64 млрд. долларов.
Вторая причина, по которой негосударственному сектору не оказывалось должной финансовой и политической поддержки – это массовое неприятие и непонимание «что это такое – «негосударственное», «частное» образование? Почему оно возникло и существует в России?» Можно подумать, что философско-методологического ответа на этот вопрос как бы не существует. Хотя известно, что история такого рода образования во многих странах мира уходит в прошлое на многие столетия, что частное («негосударственное») образование возникло раньше государственного, и в этом смысле первично по отношению к государственному. Поэтому воспринимать его надо бы как явление совершенно естественное и закономерное. Но, во-первых, для российского менталитета «государство – это наше всё», а что негосударственное – изначально подозрительно. Во-вторых (и это главное), многим (и особенно ректорам госвузов) такие вещи и понимать не хочется: негосударственные вузы, какие-никакие, а всё-таки–конкуренты, на одном кормящем ландшафте пасёмся и кормимся. Я имею в виду платное образование.
Между тем, тут и понимать-то особо нечего: негосударственное образование – это внутриродовое явление в сущности своей однозначно образованию как социальному феномену и отличается от него лишь организационно-правовой формой собственности и вытекающими из этого особенностями в управлении, а именно – самофинансирующееся, самоуправляемое, саморазвивающееся в рамках государственных законов и основных общественных идеалов. И только в этом смысле его можно назвать «сектором», а в принципе – это такое же образование, как и государственное, хотя, что в нём государственного? Уберите платное образование, и так называемые госвузы рухнут.
Третья причина, по которой негосударственное образование не получило от государства необходимой материально-технической и финансовой помощи с первых дней его возникновения – это, на мой взгляд, послушное следование Министерства образования рекомендациям Всемирного банка, подготовленных по заказу российских властей, начиная с 1994 года и по сей день. Я хорошо знаком с этим Докладом и его рекомендациями. Про негосударственные учебные заведения в нём говорится вскользь. Однако весь доклад построен на странной идее экономии средств российского государственного бюджета, основанной на ещё более странной посылке, будто у российского государства нет денег. И это происходило и происходит в то время, когда бушевала и бушует коррупция, когда из страны выводят сотни миллиардов долларов.
В разделе «Стратегия» Доклада Всемирного банка (с. 73) прямо говорилось: «Учитывая масштабы институциональной перестройки, мы не поддерживаем идею выделения уже в ближайшее время дополнительных ресурсов на профессиональное и высшее образование» . Рекомендация была исполнена. Гособразование России целое десятилетие сидело на голодном пайке. Можно ли было в этих условиях тратить деньги на негосударственные вузы? В 2004 году из закона «Об образовании» была снята статья 40, в которой хотя бы говорилось о льготах образованию.
Теперь об инновациях…
Какие инновации нужны России?
Новация, попросту говоря, это нечто такое, чего прежде не было: идея, теория, гипотеза, механизм, машина и т. п. Однако новое – не всегда лучшее, чем то, что существует. Новизна заключается как раз в лучшем, в хорошем. Людьми, однако, владеет неуёмная страсть придумывать что-то новое, даже тогда, когда всё в жизни идёт ладно, хоть и со сбоями. Ага! Устарело! А давайте-ка мы выдумаем что-нибудь другое, этакое! И пошло-поехало! Даёшь новации! Даёшь инновации! И вот выдумывается какая-то нелепость. Новаторы празднуют победу. Наступает очень важный момент замены старого на новое. Старое сопротивляется. Новое напирает, пытаясь выдавить старое силой, а оно стоит. Что это означает? Только одно: старое способно к сопротивлению, значит, оно ещё не до конца изжило себя. Более того: если новшество надо «продавливать», если оно приживается с трудом, значит в нём нет дóлжной необходимости. История с ЕГЭ и ГИФО, с бакалавриатом, тестами и прочими им подобными новациями, которые силой насаждаются «сверху» – не более чем яркое подтверждение этой истины. А то, что у «новаторов» вдруг появляется и растёт армия подпевал и «сторонников», так в этом нет никакой новости: для борьбы с властью необходимы знания, убеждения, мужество. Зачем бороться и рисковать? Пока всё идёт хорошо – поют «во здравие», в случае неудачи без угрызения совести споют «за упокой».
Чтобы всерьёз обсуждать вопрос о роли негосударственных вузов в инновационном развитии страны, надо понять о каких сферах общественной жизни идёт речь. Думаю, что наши правители имеют в виду, прежде всего, естествознание, технику, медицину и всяческие «нано». Почему «прежде всего»? Потому что сырьё рано (лет через 20) или поздно (через 50) у России закончится, ракеты с боевого дежурства придётся снять в силу их не только морального, но и физического устарения; продавать будет нечего, покупать продовольствие, одежду и прочее «у них» станет не на что. Для России вновь, как в начале XX века, наступает время строительства собственной индустрии.
Да, как ни печально, но это так! Тяжёлое машиностроение и тысячи его заводов, большая физика и большая химия с тысячами НИИ и предприятий, могучее авиастроение и (не очень качественное, но своё!) автостроение и пр. и пр. означали, что СССР – индустриальная держава, которой было по силам даже при скопидомской помощи союзников, практически в одиночку победить фашистскую Германию, стать сверхдержавой, лидировать в космосе, установить паритет с Америкой в стратегических вооружениях.
Новый цикл развития, движущими силами которого были компьютеры, телекоммуникации и Интернет, Россия профукала, затеяв, как теперь понятно, совершенно ненужные «перестройку» и «реформы», точнее сказать – втихаря импортированную ей извне социальную революцию. Итог? Куда ни глянь – Россия «на игле» – на технологической, продовольственной и т. д. Уж если начинаем закупать самолёты, танки и даже автоматы – дальше некуда. Пока её ещё малость побаиваются: советские ракеты, хоть и не с каждого старта, всё-таки взлетают.
Знатоки утверждают, что лет через пять-шесть начнётся шестой цикл экономического и социального развития мира, основой которого будут био- и нанотехнологии, медицинские технологии, технологии природопользования и высокие гуманитарные технологии.
Может ли Россия, отстав от мира на целых два цикла (в основном – в четвёртом и полностью – в пятом) перепрыгнуть сразу в шестой? Мне кажется, это иллюзия. Почти как прыжок от сохи к ракете… Но делать что-то надо, это очевидно. Народонаселение планеты уже достигло 7 млрд. человек, к 2050 году составит 9 миллиардов и будет расти до 12 млрд. человек. Все эти новые миллиарды надо не только кормить, но и где-то расселять. Россия занимает 1/8 часть суши, владеет 33% природных ресурсов мира, 1/3 мировых запасов пресной воды, но производит всего 1% мирового валового продукта! Такая Россия уже стала проблемой для всего мира. Да, именно проблемой. Эту проблему можно перевести в плоскость справедливости, а именно: справедливо ли с точки зрения общечеловеческих интересов то, что население России в 146 миллионов человек владеет такими несметными богатствами, тогда как миллиарды людей не имеют жизненного пространства и земель, на которых можно построить сотни тысяч заводов и фабрик по производству продуктов питания и одежды, теснятся, недоедают, умирают от голода… Неравномерность расселения на планете ещё в 70-е годы ХХ века признана Римским клубом глобальной проблемой человечества № 1.
Дипломатические переговоры на эту тему ещё не начались, но идея давно витает в воздухе. Существуют карты, на которых Россия уже разделена на части между другими странами. На некоторых небольшой кусок земли имеет название «Россия», на других картах мира Россия не значится вообще.
Эту глобальную тему я обозначаю, чтобы взглянуть на проблемы и «инновации» во всей их предельной широте. Зацикленность человечества на научно-техническом прогрессе и все великие достижения на этом направлении не принесли ему покой и благоденствие, напротив, с каждым годом мир становится всё конфликтней. Мир беремен региональными войнами и, на мой взгляд, чем дальше, тем явственней призрак очередной мировой войны. Главная причина в той философии жизни, которая властвует умами большинства людей и правителей стран т. н. «золотого миллиарда»» и которая силой навязывается остальному человечеству. Ложные ценности и ложные цели всё более коверкают ум, мышление и душу и без того несовершенного человека. Массовый человек всё меньше – цель, всё больше – средство, инструмент достижения целей высшего слоя ограниченных умом безнравственных людей, представляющих мир как «великую шахматную доску», а самоё жизнь – как азартную игру, где на кону стоят страны, материки и континенты. Стратеги и доктринёры в силу своего статуса не могут задумываться о единичной судьбе, о жизни отдельного человека.
Признаться, пока не интересовался, что такое «высокие гуманитарные технологии». Думаю, это какие-то новейшие, пока ещё немыслимо тонкие, небывало изощрённые технологии управления и манипуляции сознанием и поведением миллиардных полуголодных и плохо одетых масс. Во всяком случае тенденция в эту сторону наметилась ещё в середине ХХ века и показала свою эффективность в ходе и по результатам холодной войны, цветных революций на постсоветском пространстве, в восточных странах. Но что творится в самих США? В Западной Европе, внутри самого «золотого миллиарда»? Вот самая большая неожиданность для творцов мирового Хаоса! Следование путём установившейся философии жизни ведёт ко всеобщему, а не направленному взрыву, как казалось любителям военных игр.
Россия может избежать коллапса, если мы станем понимать «высокие гуманитарные технологии» совсем по-иному, чем советники ВБ и прочих структур мирового Закулисья. Тут найдётся место и для негосударственных вузов, тут их роль может быть реальной и существенной.
Речь об инновациях в самом образовании в целях обеспечения устойчивости его развития; речь об образовании, способном стать основным фактором устойчивого развития человечества в противовес овладевшей им «культуре» войны, нарастанию конфликтности и насильственных мер решения экономических и политических вопросов. Речь об образовании, в котором на первом месте образование хорошего, гуманного человека, который только и может стать хорошим специалистом, профессионалом. И это не «новое направление в образовании». Устойчивой должна стать вся система мирового и российского образования. Только тогда мир начнёт переходить на рельсы новой парадигмы развития – на путь устойчивого развития, о чём сказано в «Повестке на ХХІ век» ещё в 1992 году в Рио-де-Жанейро; повторено в 2002 году в Йоханнесбурге; затем в Вильнюсе в марте 2005 года. Наконец, 25 мая 2006 года на парламентских слушаниях в Госдуме РФ и закреплено в Национальной стратегии образования для устойчивого развития в РФ.
Хочу спросить: кто из участников нынешнего заседания слышал об этих новых подходах к образованию из уст руководителей нашей страны, Минобрнауки? Российское образование бьётся в лихорадке от бесконечных «новаций», от которых оно становится не лучше, а хуже.
Об инновационном потенциале российской молодёжи
Инновации не валятся с небес, они – плод воображения, ума человека. Не каждый человек, однако, имеет генетические задатки, которые могут развиться в способности и таланты. Когда мы говорим об инновациях, не лишне оценить, насколько значителен духовно-нравственный фон, интеллектуальный потенциал молодёжи, позволят ли они развивать инновации в образовании и стране?
Недавно мне попал на глаза доклад «Социальный портрет молодёжи Российской Федерации», подготовленный по заказу Общественной палаты РФ и обсуждался ею.
Авторы доклада решили ответить на вопрос, «какой же человек сегодня нужен государству и обществу», нарисовать «Идеальный портрет молодёжи 21 века». Нарисовали.
По самооценкам молодёжи, психологический профиль среднего молодого человека выглядит так: уверенный в себе оптимист, ярко выраженная индивидуальность, коммуникабельный, старающийся быть активным, бескорыстным и поступать по совести. Но при этом не всегда честный, скорее жадный, чем щедрый, жестокий, чем сострадающий, чаще проявляющий злость, чем доброжелательность, руководствующийся в большей степени эгоистическими мотивами, чем дружелюбием. Так считают 58% опрошенных студентов и школьников. Лидирующими отрицательными чертами молодёжи являются равнодушие, злость, хамство, зависть, лень, жадность. Ведущая среди отрицательных психологических характеристик – эгоизм. Так считают 58% опрошенных. Я бы добавил к сему неизбежно вытекающий из эгоизма жёсткий прагматизм и цинизм.
Теперь несколько цифр.
По разным источникам в России не менее 2 миллионов беспризорных детей, более 700 тысяч детей-сирот, около 2-х миллионов неграмотных подростков старше 11 лет. За последние 10 лет почти вдвое (до 50 тысяч) выросло количество молодёжи в возрасте от 15 до 19 лет с психическими расстройствами: психозы и слабоумие, шизофрения, лёгкая умственная отсталость. Число наркоманов за 20 лет выросло в 40 раз. Из этих детей новаторы не вырастут.
Страна глупеет: за 20 лет строительства «новой» России в рамках только научной эмиграции её покинули более 3 млн. лучших умов. Трагедию «философского парохода» 1922 г. мы до сих пор хорошо помним. Но по своей глубине и масштабам нынешняя «утечка мозгов», на мой взгляд, более трагична и для страны, и для покинувших её людей. Более того, эта утечка продолжается и может привести Россию к интеллектуальной катастрофе. По данным опроса среди молодых учёных, 63% хотели бы заниматься наукой за рубежом и всего 26% – в России.
И вот в этой ситуации мы бьём в колокола: «Даёшь инноваторов! Даёшь инновации!»
Наукой доказано, что доля одарённых детей в общей массе детей и молодёжи – 3-5%. Министерство образования и науки выделило работу с такими детьми в федеральную программу. МГУ им. М. В. Ломоносова, МГТУ им. Н. Э. Баумана проводят специальные олимпиады, чтобы найти таких детей. Но всё равно из 750 тысяч выпускников школ таковых набирается в лучшем случае 35 тысяч человек, а на всех пяти курсах вузов России обучается, стало быть, около 140 тысяч «вундеркиндов». Вот от них и можно ждать новых идей прежде всего. Ибо основная масса детей и молодёжи увлечена совсем иными делами, далёкими от знаний.
Авторы упомянутого Доклада пишут, что наиболее популярные программы TV для молодёжи – развлекательные (Камеди Клаб, Дом-2, КВН, Ледниковый период и т. п.), а самые любимые телеканалы – СТС, ТНТ. К познавательным передачам обращается от 9 до 14% молодых телезрителей. 38% школьников и студентов проводят за компьютером более 3-х часов в день, 79% – проводят время в социальных сетях, 79% – качают фильмы и музыку, 33% – посещают спортивные сайты.
И тем не менее, очевидно, что прогрессивное развитие всех сфер общества, а не только экономики, требует творческого подхода, новых идей и они должны придти в него, прежде всего из образования и науки. В частности, из негосударственных вузов.
Есть ли в негосударственных вузах
творческий потенциал для инноваций?
Ответить на этот вопрос утвердительно с полной уверенностью, да ещё, как говорится, «за всю Одессу», я не берусь. Думаю, что некоторые вузы (наверное, их пока немного) способны на это и уже немало сделали.
Чтобы не быть голословным, расскажу чуть-чуть о Московском гуманитарном университете.
В 1986 году (тогда работавший директором Научно-исследовательского центра ВКШ) я выдвинул идею разработки в СССР государственной молодёжной политики, подготовки т. н. «Закона о молодёжи». После почти 5-летней работы и борьбы группы энтузиастов такой закон в апреле 1991 года был принят ВС СССР. Но рухнул СССР.
Однако подлинно новаторские, плодотворные идеи не умирают. По модели нашего закона к концу 2000-х годов в 75 регионах приняты законы о молодёжи и молодёжной политике. Государственная молодёжная политика существует в новой России. В 1993 году были приняты «Основные направления государственной молодёжной политики в Российской Федерации», Федеральный закон «О государственной поддержке молодёжных и детских общественных объединений». Нашими сотрудниками был подготовлен, принят Госдумой и СФ Федеральный Закон о молодёжи, но Президент Ельцин его заблокировал.
Таким образом, благодаря идеям 1986 года ныне в новой России существует отрасль государственной деятельности во главе с Министерством спорта, туризма и молодёжной политики. В 40 регионах действуют 294 региональных и 2 764 муниципальных учреждения, которые ведут работу с молодыми людьми. В них трудятся более 50 тысяч специалистов. Консолидированный годовой бюджет составляет 65,6 млрд. рублей.
Ещё один пример. В 1990 году наш вуз впервые в СССР открыл специальность «Социальная работа» , создал первую в стране кафедру социальной работы, подготовил первый государственный образовательный стандарт. В 1995 году мы осуществили первый выпуск 150 социальных работников. Теперь в России около 200 государственных и негосударственных вузов готовят социальных работников, действует РГСУ.
В 1995 году в нашем вузе совместно с Российской ассоциацией рекламных агентств был открыт первый в России факультет рекламы. Госстандарт по совершенно новой специальности, учебные программы и планы готовил наш вуз, первые учебники и учебные пособия писали наши преподаватели. Теперь в России 140 государственных и негосударственных вузов готовят специалистов для ещё одной новой – рекламной отрасли. В ней 10 тысяч рекламных агентств, занято 300 человек, годовой оборот – 10 млрд. долларов.
Итак, по идеям и инициативе одного нашего вуза в стране возникли три государственные отрасли! Это – инновации! По-моему, не слабо.
Ещё один пример.
Известно, что в начале 90-х годов из школ и вузов была изъята воспитательная функция. Мы были первыми, кто начал борьбу за её возвращение: подготовили доклад, который был представлен Правительству РФ, обсуждался на очном заседании, но был снят с обсуждения как «очернительский». И всё-таки через два года воспитание восстановили в своих правах. Инновацией это не назовёшь, но – обратите внимание: негосударственный вуз бился за государственную задачу в тот момент, когда госвузы молчали.
Я мог бы говорить о подобных делах ещё долго, у меня в запасе десятка полтора новаторских идей, которые реализованы в вузе и стране, но – регламент, да и неловко – можно подумать, что я хвастаюсь, а это всего лишь факты, говорящие о том, что негосударственные вузы уже давно являются и могут быть инноваторами.
Но для того чтобы круг таких вузов ширился, в резко усложнившихся и ухудшающихся условиях им нужна господдержка. Ну, а в крайнем случае, как вот уже 18 лет я прошу: «Хотя бы – не мешайте».