На конференции присутствуют исследователи молодежи из 12 стран: Белоруссии, Болгарии, Великобритании, Германии, Израиля, Китая, Нидерландов, России, Словакии, Соединенных Штатов Америки, Узбекистана, всего около 50 человек.

В названии конференции три ключевых слова: «интеграция», «ценности», «молодежь». Почему и как организаторы конференции решились соединить их вместе? Причины далеки от конъюнктурных соображений или «чистой» научной любознательности. Главное - веление нашего жестокого времени.

Когда в СССР разразилась перестройка и гласность, когда их инициатор и идеолог М.С. Горбачев начал пропаганду идей нового мышления, когда стали рушиться разделявшие мир барьеры, казалось, что братание и воссоединение человечества будет легким, радостным, бесконечным. Но это был миг эйфории, самообмана.

Эволюционный подход в развитии событий потерпел крах. С авансцены мировой политики был устранен далеко не безгрешный, не идеальный, но Великий политик. Ситуация начала развиваться по худшему из возможных сценариев: по пути революции, которая не имеет ничего общего с понятием «реформа». Ибо реформа - это совершенствование существующего с целью его сохранения. Там, где разрушение фактически становится целью, преобладает над созиданием, - там что угодно, но только не реформа.

Разговор не о том, нужен был слом старого или нет. Нужен и безусловно. Речь о методах и приемах, трансформации одной социально-экономической и политической системы в принципиально иную, прямопротивоположную. И если мы вверглись в революцию как метод избавления от старого, того, что не эффективно, что не устраивает нас, то должны понимать, что первое и неизбежное дитя революции - разрушение, война в условиях нараставшей неуправляемости. Объяснить и понять можно все. Но как можно согласиться с теми ужасами, которые творятся вокруг и ожидают нас, как можно оставаться безучастным?

Кажется, что сегодня обществу больше нужны расследования, чем исследования, что многим интересней скандалы и разоблачения, чем объективное знание. Наука посажена на голодный паек, от науки отмахиваются, более того, на нее пытаются повесить всех дохлых собак, обвиняя ученых во всех бедах прошлого и настоящего. Грех за общественной наукой, конечно, есть. Но в данном случае речь не об этом.

У каждого свой крест и своя Голгофа. Именно в такие разломные времена необходимо научное знание, ибо только здравого смысла и мудрости нашим политикам явно не хватает. Порой кажется, их вовсе нет. Мы должны работать даже при землетрясении. Мы должны верить в то, что и в грохоте танковых орудий слово исследователей будет услышано и послужит добру. Надеюсь, что на конференции нам в этом помогут представители радио, ряда газет, телевидения.

Познакомившись с программой конференции, зарубежные коллеги могут подумать, что попали не на международную, а российскую конференцию: исследователи из России в ней явно доминируют. Мы должны извиниться за такой перекос и объяснить его. Дело в том, что в 1993 году наш Научно-исследовательский центр в содружестве с другими учеными России (многие из них здесь присутствуют) по заказу Комитета Российской Федерации по делам молодежи работал над докладом Правительству РФ о положении российской молодежи. Доклад опубликован, представлен Президенту и Правительству РФ, он содержит богатую информацию и наблюдения, много интересных предложений, которые надо осмыслить. При этом нам важен взгляд и оценки со стороны, и прежде всего тех, кого мы знаем долгие годы, чьи знания и чей ум ценим чрезвычайно высоко.

Однако хочу просить всех, и прежде всего россиян, подняться над национальным, как бы трудно это ни было, и попытаться взглянуть на ситуацию в глобальном масштабе. Возможно, тогда мы в новом свете увидим некоторые проблемы своих стран, а также точки соприкосновения в их решении. Это чрезвычайно полезно.

Например, я понял это особенно хорошо, когда в 1992 году с группой исследователей из нескольких научных учреждений России готовил для Организации Объединенных Наций доклад о положении молодежи мира. Многое открылось мне в ином свете. Недавно этот доклад опубликован, направлен правительствам всех стран с рекомендациями стимулировать государственную молодежную политику в преддверии 10-летнего юбилея Международного года молодежи, который будет отмечаться в 1995 году. Мы раздали ксерокопии этого доклада. К сожалению, это только четвертая и не лучшая часть того, что решили представить миру сверхосторожные супербюрократы ООН, за которыми было последнее слово. Если сказать коротко, в целом картина удручающа. Она породила у меня мысль о необходимости выработки новой концепции молодежи, новой философии молодёжной политики, подготовки под эгидой ООН программы развития молодежи мира. В ходе этой работы возникла и идея данной конференции. В том числе, выработки наднациональной, планетарной системы ценностей, которые пронизывали бы системы образования и воспитания всех стран, служили основой постепенного роста взаимопонимания, интеграции народов.

Состояние разброда и шатания переживает сегодня весь мир, а не только страны Восточной Европы, бывшего СССР. Это очевидно. Но беда, думаю, в том, что «девятый вал» дестабилизации мирового порядка еще впереди. Революционные перемены в странах бывшего социализма возвестили, увы, не о мире, а о начале эры конфликтов в связи с переделом территорий, богатств, власти, сфер влияния между бывшими республиками СССР, странами бывшего Варшавского договора и т.п. А этот передел, эта драка только начались. Еще впереди основные социально-экономические, а главное - политические трансформации в огромном Китае; когда он «заворочается» всерьез, планета вздрогнет и зашатается еще сильнее. Ясно также, что в мире продолжатся и обострятся этнические и расовые конфликты, в том числе и в форме высокоорганизованного и тщательно разработанного национал-социализма. Ареной конфликтов по многим причинам будет оставаться «третий мир». Усилятся претензии бедного Юга к богатому Северу.

Особым и невероятно сильным фактором дестабилизации является кризис ценностей. Ведь борьба и война начинаются сначала в умах и душах людей. Войны и конфликты часто возникают не потому, что они неизбежны, а потому, что существует конфликт в сознании, война в душе, потому что люди конфликтно мыслят. Кризис ценностей высвобождает самые низменные помыслы и страсти, ведет к быстрому росту в обществе потенциала зависти, эгоизма, злобы, вражды, ненависти, жестокости, агрессивности. Психологический потенциал имеет свою критическую массу. Взрыв «психологической бомбы» столь же страшен, как и бомбы физического свойства. Заметьте: Россию (и не только ее) опять остерегаются и боятся, русских (и не только их) опять опасаются. И уже по совсем другим, совсем не по военным или идеологическим мотивам. Сами того не желая, мы снова владеем новым оружием, снова вооружены, снова опасны.

Да, «холодная война» выиграна. Теперь задача в том, чтобы выиграть мир. Как это сделать - вот вопрос.

Мы начинаем дискуссию по суперглобальной и суперсложной теме, которую можно отнести к разряду мечтаний о «светлом будущем». Надеюсь, мы сможем сказать нечто существенное и интересное. Но уже то, что мы собрались в такое трудное время, вдохновляет, дает основания думать, что еще не все потеряно. Приглашаю к объективному, критическому, конструктивному разговору.

Среди понятий, которыми мы будем оперировать на конференции, ключевым является понятие «интеграция». Именно она задает угол зрения, под которым мы будем рассматривать ценностный мир молодежи. В связи с этим понятие «интеграция» должно быть наполнено научным содержанием. Позвольте порассуждать на эту тему.

I. О необходимости социальной интеграции

В конце XX века широкое распространение получили идеи глобализации общественного развития, возрастающей целостности, неделимости мира, что рассматривается как тенденция к формированию т.н. планетарного мышления, универсальных правовых и нравственных норм и принципов мирового порядка - планетарной цивилизации. В основе этой тенденции лежит нарастающая интенсивность связей: экономических, политических, культурных, коммуникационных. Эти связи объединяют общества современного мира, придают возникающей планетарной цивилизации системное качество. С одной стороны, увеличивается взаимозависимость различных стран и регионов: кризисные или дисфункциональные явления в одном секторе глобальной цивилизационной системы создают угрозу стабильности других регионов и секторов экономики, экологии и т.п. С другой стороны, интенсивность глобальных взаимосвязей способствует быстрому распространению по всей планете тех форм экономической, социальной и политической жизни, тех типов культуры, знаний и ценностей, которые воспринимаются как оптимальные и наиболее элективные для удовлетворения личных и общественных потребностей.

Организация Объединенных Наций, множество структур ООН и ЮНЕСКО, НАТО и бывший Варшавский Договор, ЕЭС и бывший СЭВ, сотни транснациональных банков, концернов, корпораций, информационных агенств, других экономических, политических и культурных организаций - все это свидетельства мировой интеграции. С 1 ноября 1993 года действует уже не Содружество, а Союз Европы. Иначе говоря, интеграция уже достигла весьма высокого уровня.

И это естественно. Стремление к общению, сообществу, содружеству, союзу, к объединению в ассоциации, организации, партии и т.п. - одно из сильнейших свойств человеческой натуры. Где дифференциация (индивидуализация, суверенизация и т.п.) берут верх над интеграцией, там распад и регресс. Без интеграции нет общества. Интеграция - неизбежность.

Может, все должно идти само собой? Может, теперь задача состоит только в том, чтобы заботиться об эффективности международных структур? Тем более, что проблем тут множество.

Такой взгляд - большое заблуждение. Ибо острота необходимости усиления интеграционных процессов определяется конкретными социальными условиями. Сегодня эта острота велика как никогда.

2. О причинах мировой интеграции

Какие причины позволяют сказать, что интеграция нужна «как никогда»? Назову три, на мой взгляд, главные.

Первая причина: распад мировой системы социализма. Водораздел между странами и народами взорван. И это несомненное благо. Но надо видеть и то, что тем самым мир дестабилизирован, разбалансирован. В странах Восточной Европы, бывшего СССР бешеную силу получили центробежные тенденции. Не стану тратить время на их описание, тут все очевидно. Разъединение, обособление намного превосходят объединительные усилия. Общества атомизируются. Человечество - у опасной черты.

Необходимость интеграции сознается, альтернативы ей нет. Гонку вооружения должна сменить гонка разоружения. Науку конфликта должна заменить наука компромисса. Люди должны овладеть искусством дружить, а не враждовать.

Однако соединение социальной материи - дело чрезвычайно сложное. В свободный мир, демократически устроенный дом, в устоявшуюся атмосферу рыночной экономики входят более двух десятков скажем так, небогатых, скорее (по уровню жизни) бедных, а то и просто нищих государств с полумиллиардным населением. На подходе просыпающийся Китай, Вьетнам - почти полтора миллиарда человек. В общем - почти половина человечества. Воссоединиться должны люди с различным мировоззрением, во многом диаметрально противоположными системами ценностей, психологией, разными культурами, Все усугубляется незнанием языков друг друга. Образовывать мировое содружество должны вчерашние противники и враги. Бедные должны «выйти замуж за богатых». При этом богатые вовсе не прочь интегрировать неожиданно ослабевшего противника на манер того, как удав «интегрирует» кролика. Но тот, кто видится удаву кроликом, хоть и слаб, но вовсе не кролик...

Вторая причина: глобальные проблемы человечества, ставящие предел его существованию. Проблемы экологии, голода (читай: народонаселения) и возможной войны обрели глобальный характер. Если все государства и города не выработают в этой области общих правил, новой этики поведения, которым будут следовать неукоснительно, мир погибнет. Эти нравственные правила должны носить характер императивов. XX век – век предупреждения: «или – или».

Третья причина: цивилизационный кризис. Она не столь очевидна, кое-кому может «показаться даже надуманной. Я хочу сказать об этом подробнее.

Да, бывшие «социалистические» страны хотят интегрироваться в мировую (кое-кто для начала - в европейскую) цивилизацию. Вроде все логично. Но посмотрим на вещи трезво и критически.

Прежде всего - о какой цивилизации речь? Понятие «цивилизация» не имеет более или менее ясного определения. Мы говорим о цивилизации как определенном состоянии человеческого общества, противопоставляемом «варварству», об античной и средневековой (космогенной), христианской и мусульманской, о европейской, индийской, китайской, американской, об индустриальной и постиндустриальной, техногенной и информационной и т.д. и т.п. цивилизациях. В данном случае, имеется в виду цивилизация, где на первом плане человеческой деятельности находится ТЕХНО - способность человека воздействовать на природу с целью получения материальных благ, способность к умножению знаний и изобретению нового. То есть цивилизация, получившая наименование техногенной. Символ этой цивилизации - т.н. «развитые страны».

Но вот беда: пока народы бывшей социалистической системы и «третьего мира» ищут способы приобщения к этой цивилизации, в странах, где она достигла наивысшего расцвета, наметились признаки ее разложения. Да, полтора-два десятка стран достигли высокого и гарантированного материального благосостояния, создали эффективный механизмы демократии, социальной защиты, обеспечения прав личности и т.п. Да, техногенная цивилизация предполагает мобилизацию творческого потенциала, инициативы личности, свободы деятельности и автономии индивида от социальной группы, равенства исходных возможностей и т.д. Но надо видеть и то, что в этих обществах все сильнее нарастает ощущение исторического перелома, вступления в какую-то новую фазу истории с неясными еще очертаниями и альтернативами. Дело в том, что видение сущности человека в его стремлении к максимальной прибыли, ориентация общества прежде всего на неуклонный экономический рост, научно-технический прогресс, почитающиеся высшим благом, доказали свою иррациональность, так как создали угрозу физическому существованию человечества. 179 глав государств и правительств подписали в 1992 году в Рио-де-Жанейро Декларацию «Повестка на XXI век», в которой согласились, что парадигма развития человечества полностью исчерпала себя (либерализм), которой оно следовало последние столетия. Ибо сегодня под вопросом оказался сам смысл жизни человека и общества.

Возникли «массовое общество», «массовый человек», «массовая культура», «массовое потребление». Отдельный человек сокращается в масштабах до невероятной малости, замыкается на себя, отчуждается от общества. Острее всех дефицитов становится дефицит человека, дефицит человечности. Главная причина в том, что в конечном счете все декларируемые принципы этой цивилизации о правах и свободах человека, его автономии, равенстве и т.п. – в конечном счете, на деле, а не на словах, имеют не самоценное, а инструментальное значение, т.е. выступают в качестве средства.

Таким образом, сложилась парадоксальная ситуация. Потерявшие все, что имели (а имели не так уж мало), постсоциалистические страны хотят интегрироваться в либерально-гедонистическую цивилизацию, которая совсем не идеальна и которая сама озабочена тем, куда и как ей двигаться дальше. Однако это ускользает от взгляда миллионов. Людям видится лишь лучшая сторона, материальный достаток. Они рвутся к нему. Все это понятно.

Здесь парадоксы заканчиваются и начинается трагикомедия. Самодовольные и пресыщенные государства, десятилетиями страшившиеся воинственного социализма, теперь снисходительно и высокомерно учат своих вчерашних врагов жить на новый лад, но вовсе не спешат протянуть им руку помощи: душа человеческая мстительна. Иначе и быть не могло. Одно дело - подать милостыни, другое - поделиться богатством.

Изоляционизм от остального мира экономически благополучных стран, представляющих техногенную цивилизацию, очевиден и будет нарастать. И дело не в том, что эти страны не пустят в свои ряды «развивающихся» и «неразвитых». Сегодня и в обозримом будущем их реальный союз невозможен в силу огромного взрыва в общих уровнях технического, технологического, информационного развития. «Реформирующимся» и «развивающимся» будет позволительно идти во след за «развитыми» в положении бедных родственников. Но вот вопрос: следует ли повторять их путь, наперед зная не только о достижениях, но и пороках, к которым он ведет в конце концов?

Путь цивилизации не одноряден, а многоряден. На мой взгляд, странам Восточной Европы нет нужды слепо копировать Европу Западную, России – Америку и т.д. только потому, что у них - рынок и они лучше живут. Каждая страна и каждое общество, находящееся в состоянии выбора, должны взять из общечеловеческого опыта, и особенно опыта передовых стран, те формы жизни, которые несомненно эффективны, соответствуют их экономическим и технологическим возможностям, уровню культурного развития, созвучны народным традициям, духу и психологии наций. Естественной реакцией на призывы к интеграции должно быть стремление различных обществ к сохранению собственной идентичности, особенно в сфере духовной жизни, культуры, религиозного сознания. Только так современная глобальная цивилизация избежит унификации, приобретет не только целостно-системный, но и внутренне плюралистический характер. Ясно и то, что преодолеть угрожающие человечеству противоречия между «богатыми» и «бедными» обществами, видимо, не удастся без развития родового планетарного сознания, без психологического объединения людей в единую общечеловеческую общность.

3. Главная идея новой цивилизации

Все более распространенной становится мысль, что выход из тупиков прогресса и кризиса техногенной цивилизации надо искать не вне человека, а в самом человеке. Кстати, в статье второй Конституции Россия впервые в ее истории говорится: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью», в той или иной форме это положение вносится в конституцию все большего числа стран. Конечно, декларации - одно, а жизнь - другое. И все же это обещающие посылы. Ясно одно: в конце XX века человек и человечество оказались перед судьбоносной необходимостью - изменяя природу и общество, и самим существенно измениться.

Все большее признание находят идея о необходимости разработки глобальной системы ценностей, глобальной этики, которая развивала бы у каждого человека сознание, одинаково глубоко переживающее события и в своей собственной стране, и на другом конце света. Все очевидней становится, что нужна новая этика использования материальных ресурсов, что человек должен гордиться экономией и бережливостью, а не расточительством, что принципом отношения человека к природе должна стать их гармония, а не покорение. Очевидно и то, что для выживания и развития рода необходимо утверждать принцип ненасилия, согласия, развивать у людей чувство единства с будущими поколениями, т.е. готовность сегодня пожертвовать частью своих благ ради их благополучия.

Иначе говоря, гуманизм должен быть переосмыслен и скорректирован соответственно содержанию современных глобальных экономических, социальных, демографических и других проблем нашего времени. Человечество (а не только отдельный человек), нация, народ (а не только индивид) должны научиться определять свой суверенитет и самоосуществлять себя не за счет других, но также в форме самоопределения, а иногда и самообуздания. Недавно об этом говорил А. Солженицын. Достаточное самоограничение должно стать нормальным и необходимым элементом жизни культурного общества, духовно зрелого человека. В обществе универсального гуманизма коллективный интерес может быть лишь результатом взаимного согласования частных интересов, а принципы социальной справедливости и человеческой солидарности перестают отражать те или иные групповые интересы, а получают всеобщее признание.

Совершение гуманистической трансформации - это глобальная и, следовательно, долговременная задача. Она обращена в будущее, а значит, прежде всего к новым поколениям, к детям и молодежи. В центре внимания науки и политики оказывается, таким образом, человек, и прежде всего человек молодой, молодежь как главный носитель будущего, могучий источник инноваций, чрезвычайно важный фактор времени. Такой подход к анализу будущего способен породить политику общества и государства, работающую на управление процессами, опережение, предвидение событий, профилактику явлений, ускорение развития взамен политики реагирования.

Так проблема и понятие «социальная интеграция» замыкаются на проблемы и понятия «молодежь», «новые поколения».

Возникнет ли когда-нибудь цивилизация, в центр которой человек поставит самого себя, а не окружающие его предметы? Пока этот вопрос, особенно в нынешней России, звучат риторически. В любом случае, этот сценарий вряд ли осуществится в чистом виде. Реальная история обычно дает простор борьбе и компромиссам различных тенденций. Скорее всего такой будет история и новой цивилизации. Ее созревание и распространение в глобальных масштабах, разумеется, не будет ни прямолинейным, ни спокойным эволюционным процессом. Многим обществам придется пройти остро драматический период одновременного освоения достижений отживающей техногенной и освоения норм и ценностей новой цивилизации.

Конечно, эти рассуждения схематичны, поверхностны: проблема неизмеримо сложнее, многограннее. Единственным выводом этих рассуждений является призыв: созидая единый мир, давайте убережем себя от наивного романтизма и излишних иллюзий. Давайте объединенным интеллектом исследовать эту проблему. Иначе у многих стран есть возможность попасть в новую волчью яму истории.

В связи с этим нельзя не коснуться вопроса о характере интеграции и основных интеграторах.

4. О типах и способах интеграции

Чтобы согласиться с мыслью о необходимости интеграции, надо ответить на вопрос о том, как, каким образом она будет осуществляться. На мой взгляд, можно выделить три типа социальной интеграции.

Первый тип: Принудительная интеграция. Этот тип знаком нам до боли и ужаса, многие из нас родились и выросли в предельно интегрированном обществе, где все возможное многообразие было доведено до статуса одного-единственного: одно мировоззрение, одна идеология, одна цель, одна партия, единственный путь в будущее. Ради единства (единомыслия, единодушия, пусть показного) уничтожались тысячи людей, душилась свобода, стопорилась экономика, тормозился прогресс.

Способ такой интеграции - внешнее воздействие, давление «сверху – вниз». Основным средством социальной интеграция в СССР была коммунистическая партия – «рука миллионопалая, сжатая в один громящий кулак» (В. Маяковский). Как только партия исчезла, единый Советский Союз, как и весь «социалистический лагерь», быстро распались на части.

Второй тип: естественно-повелительная (свободно-принудительная) интеграция, в основе которой лежит экономическая необходимость. Эта необходимость, нередко при огромных противоречиях стран, вынуждает и заставляет сотрудничать, создавать различные объединения, союзы, концерны, тресты и т.п. Этот тип интеграции определяет связи и отношения уходящей в прошлое техногенной цивилизации. В некотором смысле он носит автоматический характер: необходимость интеграции доходит до сознания простейшим путем: «через желудок». Данный тип интеграции, тем не менее, еще долго будет определять интеграционные процессы. Элемент принудительности будет в то же время источником лжи и обмана, разобщения и напряженности.

Третий тип: свободная интеграция. Социальная интеграция в ее истинно—сущем значении возможна только на основе общности согласуемых взглядов и подходов, исключающих непонимание, несогласие. Иными словами, интеграция должна быть свободной и сознательной. Интеграция без свободы ведет к окостенению общества, к церковному или партийному мракобесию.

Сегодня в мире развитого капитализма и на территориях бурно-нелепо демократизирующегося постсоциализма мы наблюдаем попытки интеграции, которая осуществляется не сверху - вниз, не снаружи внутрь, а снизу - вверх, изнутри - наружу. В ней по сути дела отсутствует силовой элемент, а есть вынужденность осознания, то есть властвует добровольность. При этой интеграции нет места «центру» как источнику команд; центр наделяется только функциями-полномочиями, которые не могут быть исполнены местными органами. Задача центра в этом случае – координация. Управление во многом строится не на прямых, вертикальных, а на обратных, горизонтальных связях. Причем сами связи и отношения приобретают определявшее значение. Пример - суверенизация государств бывшего СССР, а ныне - республик и регионов России, которая вызвала необходимость поиска способов сохранения их целостности, поставила вопрос об интеграции, но уже в новых, принципиально иных формах. Об этом типе интеграции стоит также сказать чуть больше, ибо он выводит на понятие «ценности».

Поставим вопрос: что может быть системообразующим принципом, средством свободной интеграции, отвечающим природе цивилизации, в которой самоценностью становится человек? Очевидно, не «социальный порядок», не «общественный строй», не «система общественных (тем более – производственных) отношений». Этот сюжет истории уже испробован. Здесь человек в лучшем случае на втором плане. Это даже не товарно-денежные отношения, не рынок, не производство, не право и закон сами по себе, хотя они были и остаются превосходными интеграторами. Одно дело - интеграция государств, другое - интеграция наций, народов, людей, хотя они взаимосвязаны.

Конечно, интеграция на этих основаниях все еще возможна (а иногда неизбежна) в рамках некоторых обществ, регионов, поскольку тут интеграция служит объединению социально разнородных частей в единый функционирующий организм. Мы же говорим о мировой интеграции, о мировой цивилизации, то есть об интеграторе, который был бы воспринят всеми, в том числе нациями, народами и обществами, которые разделяют порой столетия в уровнях их социально—экономического развития, а также религиозные пропасти, различия культур.

Цивилизационная целостность не носит функционального характера. Это значат, что новый интегратор, поскольку речь идет о цивилизации, где человек - самоцель, должен иметь более глубинный и в то же время массовый характер, быть обращенным непосредственно к людям, а не к структурам и общностям. Видимо, этот интегратор надо искать в неких типических для больших исторических эпох принципах отношения людей к миру и собственной жизни. Иначе говоря, в системе ценностей и мотивации человеческой деятельности, которые пронизывают всю толщу общества, в той или иной мере воспринимаются массой индивидов, становясь для них осознанными или подсознательными психологическими установками, по которым можно судить, в чем они видят смысл своей жизни и деятельности.

Речь идет о системе наднациональных, т.н. общечеловеческих ценностей. На первый взгляд, здесь многое, если не все, ясно. При ближайшем рассмотрении возникает множество вопросов. Очевидно, эти высшие для мировой цивилизации ценности надо обосновывать и активно декларировать, формируя тем самым новое мышление и новое цивилизационное сознание. Эти ценности должны быть предельно широкими и в этом смысле - несомненными. Особого внимания заслуживают ценности, усвоение которых поможет предотвратить глобальные катастрофы.

5. К новой системе ценностей

Устоявшийся десятилетиями мировой порядок рухнул так быстро, что этого никто не ожидал. Ни ученые, ни фантасты не предвидели столь крутого поворота событий.

В постсоциалистических странах разразился кризис ценностей, коммунистическая пропаганда распространяла не естественные, а искусственные, не объективные, а субъективные, проще говоря, надуманные, мнимые ценности, которые провозглашались идеологами и политиками: диктатура пролетариата, классовая борьба, революция, общегосударственная планификация, однопартийная система и т.д. Социализм мыслился как широчайший набор всевозможных средств действия без истинно-сущих целей культуры, без моральных ограничений. Иначе говоря, без ценностей, которым эти средства должны быть подчинены, а не верховенствовать над ними. Духовно-теоретические, политические, моральные, культурные установки насаждались, внедрялись силой, извне, хотя такого рода проблемы каждый человек должен решать для себя сам, на основе внутренних мотивов. Экзистенциальные проблемы человеческого бытия отодвигались на второй план («Раньше думай о Родине, а потом о себе»).

Сброс социалистических «ценностей» произошел почти мгновенно, ибо они лежали неглубоко. Но, как оказалось, и не так мелко: они внедрялись в сознание в течение трех поколений. Сегодня ценностное сознание, например, российской молодежи, представляет чрезвычайно пеструю, крайне противоречивую картину. Старые ценности ушли из сознания еще не до конца, новые вошли в него еще не полностью. Под воздействием катастрофической ситуации прошлое высвечивается более реально. Оказывается, не все в нем было так уж плохо. При этом прошлое сильно романтизируется (плохое забывается быстрее), и вновь некоторые мнимые ценности воспринимаются как истинные.

Новые ценности (частная собственность, свобода, демократия рынок и т.п.) приживаются, по крайней мере в России, плохо, потому что пока для огромного числа людей имеют отрицательный смысл (пока рынок - это обнищание, демократия - это хаос и т.п.), не наполнились позитивным содержанием, эти ценности еще не успели закрепиться, а их уже «отзывают», от них отказываются. Не будучи способными разобраться в том, что истинно, а что мнимо и ложно, молодые люди ударяются в (бегство) от свободы, об общества, организаций, политики и т.д. в мир иллюзий, верований, активно осваивают мир антиценностей, связанных с силой. Усиливается напор старых и новых страхов. В сочетании с экономической катастрофой, обвалом бедности и нищеты сложнейшее переплетение этих явлений и процессов ужасно и мучительно для человека, угрожающе для общества.

У молодежи Запада ситуация намного проще. Прежде всего она имеет в основном сытую, благополучную жизнь. То, что случилось и происходит в мире - для нее случилось «там», «у них», а не «у нас», не «у меня». Конечно, коррекция ценностей неизбежна и здесь, но, вo-первых, коррекция - то есть уточнение, обновление, а не смена; во-вторых, это обновление не носит повелительного, императивного характера.

Системы ценностей молодежи Востока и Запада во многом не совпадают.

Приведу несколько данных из совместного сравнительного исследования, которое в 1992 году Научно-исследовательский центр при Институте молодежи провел вместе с японскими и американскими коллегами (по единой анкете в каждой стране опрошено по тысяче школьников).

На вопрос: «Насколько важно для тебя повысить жизненный уровень?», ответили: «важно» - 17,5 процента американцев, 24 процента японцев, 56,3 процента российских школьников. Для российской молодежи важен высокий социальный статус - 48,6 процента, в то время как среди японцев таких было всего 10,8 процента, американцев - 36,7 процента. Наоборот, для американцев важно «следовать собственным интересам» - 79,7 процента, отдыхать и развлекаться - 62,5 процента, в то время как для россиян (соответственно) - 35,3 и 33,6 процента. И так далее.

Данные социологических исследований показывают, что более половины молодых россиян хотели бы поехать работать в другие страны. На конференции «Формирование европейского сознания молодых поколений», которая проходила в октябре 1993 года в Болгарии, говорилось, что около 70 процентов молодых болгар сознают себя европейцами. Но вот незадача: согласно данным Евробарометра, большинство молодых европейцев (немцы, французы, англичане и др.) вполне счастливы своей национальной принадлежностью и совсем не тоскуют по общеевропейской «однородности», «европейским ценностям», Европейскому Экономическому Сообществу (Евробарометр. - 1990. - № 3). Популярно мнение, что «ЕЭС означает Европу капиталистов, а не Европу ее народов».

Иными словами, молодежь постсоциалистических стран строит слишком большие иллюзии по поводу возможностей пользоваться благами западного мира, в то время как западная молодежь в большинстве равнодушна к проблемам и бедам молодежи постсоциалистических стран. И было бы смешно упрекать ее за это: у всех достаточно своих проблем.

К сожалению, не могу делать по этому поводу глубокомысленные выводы; данные нашего исследования не дают необходимой базы для этого. Других же масштабных международных сравнительных исследований по этой теме нам неизвестны.

Однако у западной и восточной молодежи есть субстанции, которые они ценят одинаково высоко: мир и семейное счастье; почти одинаково повсюду молодежь боится экологических катастроф. Кажется, уже этого достаточно, чтобы международная жизнь и контакты молодежи насыщались этим содержанием более активно, чтобы эти аспекты были резко усилены в молодежной политике всех государств.

Разговор о ценностях чрезвычайно сложен. Понятно, что новая цивилизация не может строиться на двух-трех основаниях. Каждый народ, каждое общество имеют свою систему ценностей, к которой стремятся, которую «культивируют» и из которой вырастает их культура - суть цивилизации. Философы и различные системы спорят о том, что именно истинноценно, а не о том, существуют ли ценное и ценности. Объективно ценными являются Свобода, Справедливость, Солидарность, Реформаторство; Гуманизм, Добро, Счастье; Личность, Народ, Нация; Наука, Искусство, Литература; Семья и Здоровье; Культура.

Если молодежь в своем восприятии этих ценностей сблизится, если эти ценности будут определять образ ее действия и образ жизни, то это и будет означать свободную массовую интеграцию, развитие цивилизации на общечеловеческих интересах, общегуманистической основе.

Мировая интеграция начинает все больше определяться духовной культурой обществ, сознанием индивидуумов. Коли учесть теснейшую связь понятий «культура» и «цивилизация», то можно сказать, что на наших глазах из смуты и хаоса, в крови и муках рождается новый, более современный мировой порядок, новая цивилизация.